Почему шарикоподшипники окружают нас повсюду

Ян Салливан для Deseret News

Помню, как я научился кататься на велосипеде — мне было пять лет, рост три с половиной фута. Поначалу мотоцикл был тяжелым и неуклюжим, и я не раз врезался в асфальт. Но потом я понял — как балансировать, крутить педали и управлять — и я полетел. Я осознал, что всю свою жизнь провел как неподвижный объект, но теперь у меня были колеса и собственная скорость. Я мог вращаться по кругу или быстро идти по прямой. Это было похоже на свободу. Это было похоже на волшебство.

В то время я не задавался вопросом, как пятилетний ребенок мог летать, как птица, без особых усилий и ограничений. Я принял это как должное. Велосипеды существовали, поэтому я катался на них. Ради забавы. Потому что я мог. Когда у меня сломался велосипед, кроме спущенной шины, я не знал, как это починить. В конце концов я бы купил новый. Я ничего не знал о машине и о том, как на самом деле работает магия.

Когда мне было 19, я уехал из дома, чтобы поступить в колледж. У меня не было машины, поэтому мне нужен был велосипед, а напротив кампуса был магазин велосипедов. Я вошел и сказал длинноволосому механику, что мне нужен велосипед, который хорошо поворачивается на высоких скоростях и не ломается. Он представил красно-черный Motobécane, сделанный во Франции. Я покатался на нем и влюбился.

Однако механик предупредил меня о поломке мотоцикла. Он сказал: «Это хороший мотоцикл с хорошими компонентами, но даже самые лучшие велосипеды нуждаются в обслуживании».

Велосипеды, сказал он мне, на сегодняшний день являются наиболее эффективным видом транспорта, потому что они легкие и катятся на шарикоподшипниках. Все движущиеся части — колеса, педали и рукоятки, рулевая колонка — все вращаются на шарикоподшипниках.

«Вы не можете их видеть», — сказал он. «Они спрятаны внутри — кольца стальных шариков, вращающиеся внутри оболочек в форме пончика, или это больше похоже на то, что они зажаты между двумя сторонами бублика».

Он держал руки так, словно сжимал бублик. «Слишком туго, и шары не вращаются. Слишком свободно, и шары раскачиваются. Но между ними есть волшебное место, где нет трения».

Он взял лежащее на скамейке переднее колесо, велел мне держать его за ось — по одной руке с каждой стороны — и раскрутил.

Он сказал: «Парень принес это колесо, потому что оно шаталось, потому что у него были ослаблены подшипники».

Колесо в моих руках казалось, будто оно вращается на масле — бесшумно, без вибраций — как будто оно никогда не остановится.

«Я отрегулировал подшипники», — сказал он. «Теперь все хорошо».

Он сказал мне, что подшипники в моем велосипеде на данный момент тоже в порядке, но со временем все они выйдут из строя и их нужно будет отрегулировать.

«Так оно и есть, — сказал он. — Так что пришло время научиться сохранять ориентацию».

Я купил велосипед и кучу инструментов, которые, по его словам, мне были нужны.

Я не помню, сколько времени прошло после этого и почему конкретно я начал разбирать велосипед, но наступил момент, когда велосипед развалился на части, а по полу на кухне каталась сотня маленьких стальных шариков. Я превратил прекрасно функционирующую машину в хаос и подумал: «Это может закончиться плохо».

Оказывается, шарикоподшипники окружают нас повсюду, внутри всех наших колес и моторов. Мы не видим их в действии, потому что они скрыты, закрыты по замыслу. Но они здесь, внутри наших вентиляторов, пылесосов и реактивных двигателей, а также наших велосипедов, автомобилей и грузовиков. Они буквально являются тем, как мы катаемся. Без шарикоподшипников цивилизация в том виде, в каком мы ее знаем, пришла бы в упадок. И все же мы уделяем им очень мало внимания и уважения. Мы не думаем о том, откуда они пришли и как сюда попали. Мы не знаем, что зависим от них.

Существует много видов подшипников. У некоторых есть шарики или роликовые элементы, а у некоторых нет. Всех их объединяет функция уменьшения трения. Сегодня это то, что нам нужно и чего мы хотим – меньше трений, во многих отношениях – но на протяжении большей части человеческой истории трения не были проблемой, не чем-то, что нужно было уменьшить или преодолеть. Раньше трение было хорошей вещью. Так мы не поскользнулись при ходьбе. Именно так мы разводили костры.